Татьяна Нилова

Получив удар камнем по лапе, бедный Тузик тоненько взвизгнул и захромал за овин. Катя бросилась за ним. Тузик лежал, прижавшись к стене, жалобно поскуливая, и грустно смотрел на Катю выпуклыми рыжими глазами. Катя присела на корточки и стала гладить песика по голове, шепча всякие утешительные слова.

Петька все это видел и, не откладывая дела в долгий ящик, отколотил как следует озорника. Мальчишка, получив заслуженную взбучку, пообещал больше никогда не обижать Тузика. Петька, подумав немного, отпустил его, дав напоследок хорошего пинка.

Скоро лапа Тузика зажила, и он неотступно стал бегать за Петькой по деревне, не забывая, конечно, и про Катю.

Когда Катя выходила из дома, почти каждый раз из соседней пятистенки, окруженной золотистыми цветами бархотки и розово-красной мальвы, показывался Петька, жуя на ходу ломоть черного хлеба или похрустывая маковым сухарем. Возле калитки к нему присоединялся Тузик. Пес весело трусил рядом, с благодарностью поглядывая на своего нового друга и получая иногда корочку хлеба или кусочек сухарика. Тузик провожал Петьку до дяди Мишиной избы и там деловито сворачивал во двор, проверить не нужна ли его помощь по хозяйству.

В тот день Катя собиралась пойти на речку. Она вышла на крыльцо и огляделась вокруг. В это время мимо проходил Петька и окликнул ее:

- Кать, привет! Ты куда идешь?

- А что?

- Хочешь вышку покажу?

- Какую?

- Секретную, партизанскую! В лесу. С войны, говорят, осталась.

Катины глаза загорелись:

- Хочу! Только у Алены надо спросить. Она на огороде, а то начнет искать... Не найдет - рассердится и ругаться будет, что я без спросу ушла в лес.

- Да зачем спрашивать! Вышка совсем близко. Алена и глазом моргнуть не успеет! Айда!

- Подожди! - Катя в сомнении задумалась и, подняв голову, взглянула на небо.

День выдался жаркий. Солнце нещадно палило с безоблачной высоты. Катя представила себе мелкий золотистый песок, поросшие ивняком и ольшаником тенистые берега реки, ласковую прохладу воды. Но осторожно потрогав обожженное солнцем, облупившееся плечо, вздохнула, решив, что сегодня, пожалуй, загорать и купаться не стоит.

- Ну что ж, пошли! Только ненадолго! - сказала Катя.

Она исподлобья взглянула на Петьку, еще не вполне уверенная, что поступает правильно, не предупредив Алену.

- Мы мигом! – подмигнул он ей весело.

Схватил за руку, и они побежали по деревенской дороге, поднимая ногами тучи серой пыли. Добежав до околицы, свернули на узкую тропинку, протоптанную среди леса коровами и козами по пути на пастбище. Тропа прихотливо вилась среди густого кустарника и низкого подлеска, пересекая обнаженные овраги и глубокие лощины.

Скоро они свернули с коровьей тропы в сторону, на совсем узкую, едва заметную тропку и оказались в дремучем, темном лесу. Петька, раздвигая руками кусты, шагал впереди, насвистывая какую-то мелодию, похожую на военный марш. Катя старалась не отставать.

Чем глуше и темнее становилась лесная чащоба, тем слабее слышалась мелодия, замирая среди ветвей. Скоро Петька умолк, сосредоточившись на дороге. Но вот деревья поредели, и среди них замелькало синее небо, засверкал яркий солнечный свет.

- Ну вот, вышка уже сосем близко! – оглянувшись, крикнул Петька и махнул рукой туда, где среди мохнатых темно-зеленых елей, виднелась светлая прогалина.

Катя взглянула вперед, куда показывал Петька. Вдруг на тропинку из гущи леса вышла огромная собака, лохматая и белая, как снег. Катя испуганно застыла на месте.

- Петька, смотри! Что это за собака такая? Вон там у дерева! - вскрикнула она.

- Не бойся! – успокоил ее Петька. - Это Белый. Это я его так назвал. Когда я к вышке прихожу, он всегда меня на развилке встречает! Как будто чует... Я сам удивляюсь! Видно, из Егоровки, или из какой другой деревни... Кто знает? Сказать-то он не может - сама понимаешь! Собака – не человек! - Петька улыбнулся.

Белый стоял посередине тропы, дружелюбно помахивал хвостом, но к людям не подходил. Ждал, когда они сами к нему подойдут.

Когда они приблизились, Белый потянулся к Петьке и уткнулся носом в его ладонь. Петька достал из кармана кусочек сахару и угостил пса.

- У меня тоже конфетка есть! – сказала Катя и полезла в карман платья.

- Не надо! – Петька махнул рукой. – Когда уходить будем, тогда и угостишь. На прощанье! Ты его лучше погладь! Он это любит!.

Катя протянула руку и легонько потормошила белого пса по голове. Глаза у собаки были узкие, черные, блестящие. Шерсть густая, мохнатая. Хвост пышный, толстый, изогнутый дугой. Похожа на овчарку, только более крупная и лохматая.

- Я никогда не видела белых овчарок! – сказала Катя, удивленно пожав плечами. - Чудная больно. Ни единого пятнышка. Совсем белая!

- Может, из Сибири кто привез. Там, говорят, водятся собаки северные, белые... Ну, пошли, Кать!

Петька завернул на поляну. Катя – за ним. Белый затрусил за Катей. Поляна была довольно пустынна. Две или три зеленых елки возвышались посередине, да чуть поодаль - серебристо-белая молодая березка. Среди травы виднелись лиловые колокольчики и зеленовато-белые пахучие лесные фиалки.

В стороне, у самой кромки леса Катя заметила сторожевую вышку. Слегка накренившись на бок, она опиралась на старое засохшее дерево.

- Да ты не думай - она крепкая! – уверенно сказал Петька, заметив что Катя недоверчиво косится на затерянное в дремучем лесу странное сооружение. – Я уже много раз наверх забирался. Видно далеко - красота!

Внезапно Петька оглянулся и выбежал на тропу. Огляделся по сторонам.

- Ты кого ищешь? – спросила Катя.

- Валежник хрустнул. А я в прошлый раз на пастуха напоролся, когда с вышки слезал. Так он меня за ухо схватил и к отцу повел через весь лес. Ругался. Говорил, что я могу запросто свалиться с этой развалюхи и руки-ноги переломать, а то и шею... Мне от отца тогда здорово влетело! И от матери тоже.

- Ну и что же ты? – спросила Катя

Петька хитро усмехнулся:

- Так я и испугался! Да я на следующий же день к вышке побежал! Тогда и Белого встретил. Люблю я на эту вышку забираться! С верхотуры даже речка наша видна!

Белый покрутился по поляне, выбрал тенистое место и улегся возле кустов. Услышав свою кличку, приподнял голову и пошевелил ушами, а потом снова опустил голову на лапы.

Петька подбежал к вышке, подпрыгнул и ухватился за нижнюю перекладину. Подтянулся и стал забираться наверх, хватаясь руками за посеревшие бревна и упираясь ногами в перекладины и выступы.

Катя задрала голову, с тревогой наблюдая, как Петька поднимается все выше и выше.

- Осторожней, Петька! - прошептала она.

Петька добрался уже почти до самого верха. До смотровой площадки остался один пролет. Неожиданно он встал на поперечину, махнул Кате рукой и крикнул:

- Смотри, Кать, я сейчас, как в цирке по канату пройду!

У Кати дыхание перехватило, когда она увидела, как Петька шаг за шагом движется по тонкому брусу. Он уже прошел почти половину пути до перекладины. Вдруг его нога поскользнулась, он пошатнулся и, потеряв равновесие, с криком ужаса полетел вниз.

Катя, застыв на месте, окаменела. Время остановилось. Ей казалось, что Петька падает медленно, судорожно хватаясь руками за пустоту. И будто она тоже падает вместе с ним. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Панический страх охватил ее.

Пронзительно вскрикнув, Катя рванулась к вышке. Но ее опередил Белый. Огромный пес с быстротой молнии бросился к Петьке, и в тот самый момент, когда тот должен был удариться о землю, собака оказалась на месте. Петька с глухим стуком упал прямо на Белого. Тело собаки ослабило силу падения, и только это спасло Петьку. Он свалился со спины Белого и кубарем покатился по траве, ударяясь о кочки и корни деревьев.

Катя кинулась к Петьке. Оглушенный, он лежал без движения и казалось даже не дышал. Катя опустилась на колени и приподняла его голову. Прошло довольно много времени, а Петька все лежал, не шевелясь, с закрытыми глазами. Наконец, он вздохнул и открыл глаза. Катя оглянулась, ища взглядом Белого. Пес стоял неподалеку и с любопытством смотрел на Петьку. Благодаря величине и силе, он остался совершенно невредимым.

Петька с усилием приподнялся на локте, потом сел и осмотрел себя, проверяя, насколько серьезны ушибы. Убедившись, что поломанных костей нет, с облегчением вздохнул. Наверное, все его тело ныло и болело, но он видел испуганное лицо Кати и постарался улыбнуться. Катя закрыла лицо руками, и сама не зная почему, зарыдала в голос. Слезы лились ручьем, и она утирала их рукой, размазывая по щекам и подбородку.

Петька молчал, опустив голову, потом спросил:

- Кать! Ты говорила, у тебя конфетка есть...

Громко шмыгая носом, она кивнула.

- Дай мне, пожалуйста. Я хочу Белого угостить.

Катя закивала головой, порылась в кармане платья, достала клубничный леденец и отдала Петьке. Он протянул руку и позвал собаку:

- Белый, иди сюда! Вот конфетка...Возьми...

Пес неторопливо приблизился к Петьке. Уткнулся носом в протянутую ладонь. Ласково лизнул пальцы, но конфету не взял, оставил в Петькиной руке. Потом повернулся, перебежал через поляну, свернул в лес и скоро скрылся из вида.

Катя с Петькой сидели на траве и смотрели ему вслед. Не сговариваясь, они хором принялись звать Белого, обещая ему конфеты, сахар, печенье... Но собака исчезла и больше не вернулась.

По дороге домой Петька сказал Кате, что пока он летел вниз, самые жуткие мысли пронеслись у него в голове - что он точно разобьется, руки-ноги переломает, а может и шею, а то еще чего хуже... И если бы не Белый, ему бы точно была хана...

Подумав, Катя сказала, что ей кажется, Белый не совсем простая собака, а необыкновенная. Простая собака непременно вернулась бы за конфетой или сахаром. А эта - нет. Видно, у Белого работа была такая - Петьку спасти...

Петька согласился, что Белый, действительно, пес непростой.

Он попросил Катю никому в деревне не рассказывать о происшедшем, а то ему от матери с отцом здорово влетит. Но на следующий день, набив карманы печеньем и пряниками, они снова направились к вышке. Они ходили много раз. А Белого им больше увидеть не пришлось... И наверх Петька уже никогда не забирался...

В конце концов они решили, что пес сделал доброе дело и побежал дальше делать другие добрые дела – спасать кого-нибудь или помогать.